Совсем недавно судьба в очередной раз свела меня с одним старым
знакомым, Стасом, которого я не видел лет семь. В этой связи я и решил
описать несколько эпизодов из жизни этого беспезды знакомого в моей
жизни персонажа.
Когда мы с Мишей учились в шестом классе, к нам привели Стаса. Человеком
он был нихуя не адекватным, но вроде как не по своей вине. Страдал он от
какого-то там отклонения типа нарколепсии (когда люди засыпают
неожиданно), тока он не засыпал, а залипал. Наглухо причем. То есть
сначала он во что-то втыкал, а потом ни с того, ни с сего стопарился и
пускал слюну. Приходил в себя только после того, как весь класс с
криками "зырьте, ребза, у ебаната опять батарейки сели!" начинал
отвешивать ему подзатыльники под затылок и подсрачники под сраку. За
глаза его называли дурачком, но говорить такое в лицо было как-то
оскорбительно, поэтому обозвали Стасика нейтрально - Писюном.
Скоро в школе появилась и писюнова мама, которая почему-то слету
записала нас с Мишей в писюновские друзья и много че нам про него
поведала. Оказалось был целый список вещей - типа "цыклично движущихся
блять объектов" и "изображений с яркой цветовой гаммой", - которые
Писюну нежелательно было наблюдать вообще, а то была опасность впасть в
канкретна долговременный ступор или хуй его знает чего еще. Остаток того
учебного дня Миша провел в тщетных потугах ввести Писюна в кому - он
ходил вокруг него кругами, изображая циклично двигающийся объект, а
через равные промежутки времени вертел у того перед ебалом цветными
карандашами, изображая яркую цветовую гамму. Периодически пристально
смотрел в глаза. Хуй там. Писюн не поддавался.
После уроков мы втроем уже стояли в раздевалке. Раздосадованный такими
несрастухами Миша сурово, как блять Берия, натягивал на себя свой
любимый чудо-свитер, апогей нах пост-модернизма, привезенный из
какого-то Чуркистана. Это сейчас, с высоты, тыксызыть, своего опыта, я
понимаю, что на этом предмете одежды силами таджикских ткачей, по
совместительству наркоманов и дальтоников, художественными средствами
был изображен героиновый приход, но в ту пору мы были свято уверены, что
это пять зеленых всадников ловют черную рыбу в красном поле под палящим
фиолетовым солнцем. Всякий раз, когда Миша надевал эту параною,
превращаясь в сплошное красно-фиолетовое пятно, у меня возникало
навязчивое желание обхватив голову руками бечь нахуй прочь с криками
типа "Нет! Нет! Только не мой мозг, ебаные пришельцы!". Стоило Мише
выйти в этом свитере на улицу, как прохожие начинали шарахаться в
стороны, забывая о чем только что думали, маленькие дети принимались
плакать, а молодые барышни - обильно менструировать. У меня лично, как и
у некоторых наших знакомых, свитер вызывал приступы тошноты и
головокружения, поэтому я старался смотреть по возможности в пол. То
есть, как вы понимаете, на блекло-сером раздевалочном фоне Мишин свитер
нихуево выделялся. Да хули там, скажу больше - не существует в природе
вообще такого фона, на котором этот ебучий аксессуар не выделялся бы
нах. Хотя если вы блять нароете где-нить летающую тарелку с огромной
надписью ЗЕМЛЯНЕ! МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ! - то можете смело, одев Мишин
свитер, встать рядом - такие вещи идеально дополняют друг друга.
Красное пятно блякнуло што-то вроде "щасливо, пацаны" и уплыло в сторону
выхода. Оторвав глаза от пола, я увидел Писюна. У Писюна было такое
ебало, как будто он всю ночь блядь ловил черную рыбу с зелеными
всадниками и теперь стоял передо мной типа заебанный - с
подкашивающимися ногами, отклянченой губой и тупым взглядом. В тот раз
он залип основательно, я его минут 15 откачивал. Мише сказал сжечь
свитер нахуй.
Была у писюна кошка, звали Дусей. Дуся была нещадно пезданутое животное
- въебывалась с разбегу в стены, промахивалась нахуй мимо миски с
молоком харей в пол, корчила непонятные ебала. Дусей, кстати, она была
чиста формально, поскольку отзывалась и на Дусю, и на Васю с Петей, и на
"пошла на хуй". В общем Дуся была не жилец палюбому - каску у нее снесло
при рождении, и по законам природы она должна была скопытится в пизду
еще в раннем дедстве, когда вместо титьки тыкалась еблищем маме в сраку
- но тут блять в планы естественнаго отбора вмешался известный
гринписовец Писюн. Дефективную Дусю он нарыл на какой-та помойке и
припер, естественно, в дом - это походу был ваще последний раз, когда
Писюн полноценно держал лохматую бестию в руках, потаму как, когда Дуся
подросла и превратилась в трехцветную лопоухо-косоглазую паибень, она
начала двигаться и хуй ты ее поймаеш блядь. Двигалась Дуся оченно резво
- создавалось впечатление что даже срала на ходу, а если задерживалась в
одном месте больше десяти секунд, значит либо спала, либо отъехала
нахуй. Ну или задумалась - периодически с ней случались кратковременные
приступы спокойствия: она ни с того, ни с сего замирала, таращила косые
банки в неизвестном направлении и напряженно ожидала в какое полушарие
ебнет моча на этот раз - ну и в зависимости от результата через полторы
секунды начинала отчаянно щемиться либо влево, либо вправо, затем обычно
въебывалась жбаном в стену, отскочив сломя голову хуярила в
противоположную сторону, въебывалась в дверь и охуев от такого обилия
припятствий начинала щемиться вверх па шторам. Там, где-нить сука под
потолком вдруг опять замирала с таким ебалом типа "во, бля: где это
я?..", снова задумывалась, неожиданно пукала, с перепугу въебывалась
тыквой в багету, падала сракой на подоконник и по новой начинала гонзать
по жилплощади - шерсть дыбом, глаза на выкате блять. Мне думается, что
именно так выглядел бы кошачий вариант гибрида Алины Кабаевой и Жанны
сука Агузаровой. Наблюдая такую поеботу, Миша неоднократно говорил
Писюну, типа "Писюн, она у тебя походу слепая ваще:" "Да не, не: -
успокаивал себя Писюн - проста ебнутая."
Поначалу дусина движуха вызывала у меня дезориентацию и приступы морской
болезни, а Миша ее ваще боялся и не любил совсем. Потаму, что один раз,
нихуя не разглядев Дусю на фоне писюновского ковра (связанного наверно
тем же дальтоником, который Мише свитер красный захуярил), Миша наступил
на ейный ебальник, а поскольку Дуся почемуто мяукать не умела не хера,
издавая заместо этого какие-то кряхтяще-пердящие гортанные звуки на
манер тувинских духовых инструментов, она со всей своей кошачей
пезданутости начала сука страшным тувинским голосом орать - я, чесно
признаюсь, малеха припустил жыдким в трусники, а вот 12-ти летний Миша
впервые в своей жизни схватился за серце, а когда отошел, начал Дусю
ненавидить лютой ненавистью.
И вот однажды, когда Писюн в очередной раз ушел посрать и залип в толчке
на полчаса, разглядывая в унитазе чудные какашные узоры, мы с Мишей
остались тупить в писюновской комнате в два рыла. Тут я обратил
внимание, что Дуся заговорщицки выглядывает из-за кресла и щуря один
глаз палит в Мишину сторону. Я Мише это дело показал и только хотел уже
че-то по этому поводу пиздануть, как вдруг Миша, внук ворошиловского
стрелка, нихуя не растерявшись, мощным вдохом собрал все плескавшиеся в
голове сопли (грамм думаю 200, не меньше - зима была) и смачно с
присвистом форчманул Дусе прям в лицо. Я даже растерялся как-то. Дуся
пролетела всего-то метра полтора, зато с такими выебами, што Алине
Кабаевой и не снилось нах.
Через пару дней Дуся начала по-маленьку облазить. Писюн говорил што ето
на нервной почве, но мы-то с Мишей знали, что после такого заряда
гайморита в голову ваще не живут - так что ей еще повезло, можно
сказать.
А писюновская мама походу стреманулась, что кошке настает постепенный
пездец и купила Писюну на замену большога такого хуйпойми африканского
попугая по кличке Розелло нах. Продавец ее пролечил что Розелло пиздец
какой умный и говорящий, схватывает типа все на лету, хуй заткнешь. Но
Розелло почему-то оказался на редкость тупым ебланом. В течение недели
мы с Мишей учили его говорить одно единственное слово "писюн". День изо
дня мы ебли ему мозг часа наверна по два, чтоб не спизднуть, ": писюн,
писюн, писюн, : говори сука ебаная - писюн, писюн: вот ведь педораз:
писюн, писюн" - ну и в таком духе; под конец даже несчастная облезлая
Дуся, не выдержав такога напора, корча ебало и заикаясь начала гудеть
что-то подозрительно напоминающее слово "писюн", лишь бы мы заткнулись
нахуй. А Розелле хоть бы хуй - сидел в углу клетки, таращил полные
непонимания глаза и обильно серил.
Миша уже хотел Писюна разачаравать, типа "Писюн, он у тебя походу глухой
ваще.", но как выяснилось, Розелло был нихуя не глухой, а даже савсем
наоборот. Все это время хитрый пернатый слушал: набирался, так сказать,
сеансу. Через пару недель этот пидар выдал все - и "писюн", и
"сука ебаная", и "пидорас" с "мудаком", и еще целый ряд
окологинекологических терминов, смысл которых я узнал только несколько
лет спустя. Писюн с мамой были в шоке канечно. И ведь, что характерно,
не наебал продавец - действительно хуй заткнешь. В качестве бесплатного
дополнения к выученным словам Розелло научился кряхтеть, пердеть, лихо
подражать звуку проезжающего трамвая и звонко посвистывать. Причем делал
он это, походу, круглосуточно, потому как Писюн приходил в школу с таким
помятым видом, как будто всю ночь катался на трамвае в шумной компании
милицейских свистков. К тому же, по его словам, Дуся сильно нервничала.
А Дуся на самом деле сходила нахуй с ума. То есть она и так была
припизднута нехуево, но с появлением Розеллы ее стали покидать последние
остатки разума. Если раньше Дуся слушала только то, что пиздят голоса в
ейной голове, то теперь к этой неебической толпе добавился и Левитан с
крыльями, который походу наглухо забивал Дусе все сигналы с Марса. Ну и
в один прекрасный день мы с Мишей стали свидетелями того, как Дуся,
чувствуя видимо близкую кончину от помутнения рассудка, решила напоследок
во что бы то ни стало вточить говорящего окорока. Сам Розелло к тому
моменту времени уже надрочился открывать клетку изнутри и по-хозяйски
вылазить на крышу подышать воздухом, причем проделывал все это не
прекращая пиздеть ни на секунду ваще. С крыши своей клетки Розелло как
козырной страус выглядывал в окно, обсуждал сам с собой последние новости
и попутно подслушивал всякие гадости штоб вечером опять ошарашить
писюновскую маму очередным хитровыебанным матюком. Улучив один из таких
моментов, потерявшая всякую надежду, окончательно охуевшая Дуся, изо всех
сил стараясь не палится, полезла епт за добычей на клетку. Выкатив фары
от волнения и еле сдерживая метеоризьм, Дуся приблизилась к Розеллу
вплотную и застыла. Все, подумали мы с Мишей, пизда рулю: Но в етот
момент Розелло медленно повернулся, и, увидев перед ебалом такую хуйню
(Дуся бешено вращала глазами и мелко тряслась), оценил обстановку,
неспешно так прицелился и как заправский скотобой уебал Дусе клювом прям
промеж ухоф. Тюк, блять: Досмотрев как Дуся ссыпалась на половичок,
Розелло звонко присвистнул и продолжил пиздеть.
Все остались живы вобщем. Не знаю, што за нервные центры в кошачьей
голове поразил удар африканского Розеллы, но облазить после этого
инцидента Дуся перестала. Зато начала жрать свое гавно, наводя ужас на
домочацдев.
|
